В салоне внушительного городского дома двое мужчин, вероятно, армейские офицеры, развлекаются с молодой женщиной, высоко поднявшей бокал с вином. Служанка стоит справа. В таком интерьере с его высоким потолком, большими окнами, кафельным полом и солидным камином можно было ожидать найти лютню и виолу, но как бы взамен этого улыбающийся мужчина с двумя глиняными трубками по другую сторону стола изображает игру на скрипке. Еще одна трубка лежит на столе, на полу валяется дымящийся комочек бумаги. Другой джентльмен жестикулирует, напевая и заглядывая в лицо, вероятно, красивой женщины. Изображение трех фигур, включая движение ближайшего мужчины и причудливую шляпу, очевидно, было заимствовано из «Вежливого разговора» («Отцовское наставление») Герарда Терборха, написанного около 1654 года (Рийксмузей, Амстердам)[1]. На стене висит карта Соединенных провинций, а над каминной полкой размещена большая картина «Воспитание Богородицы» [2]. Её тема намекает на то, что барышня недавно поменяла образ жизни.

Полотно не датировано, но принято считать, что оно написано в переломный год развития художника, – 1658 – и его обычно расценивают как одну из классических работ Де Хоха. Сравнение с великолепными картинами «Карточные игроки» (рис. 159) и «Женщина, выпивающая с двумя мужчинами» (рис. 254) (обе датированы 1658 годом), а также с другими картинами того года (кат. № 28, 30-32) подтверждает значение этой работы в творчестве художника. Утверждалось также, что она представляет собой своего рода существенный прорыв для Дельфтской школы и Вермеера, и что эта работа, должно быть, поражала художников города, главным образом, ее «мастерским владением приемами построения пространства, использования перспективы и обращения со светом и окружающей средой» [3]. Мало кто сомневается в том, что на работы Де Хоха этого типа — строго говоря, существует лишь несколько сопоставимых изображений интерьеров, датированных им в дельфтском периоде (см. рис. 159; кат. № 32) - повлияли картины Вермеера: «Бокал вина» (кат. № 70) и аналогичная композиция в Брауншвейге (рис. 167). Де Хох не изобретал и не развивал этот подход, но просто перенял его интересным образом. Планировка комнаты (даже мебель и фигуры) все еще в целом такая же, как у Людольфа де Жонга в начале 1650-х годов (см. рис. 250), но она приобрела другой смысл в сценке, изображенной в «Визите» (кат. № 25), которая уходит корнями в местные традиции изображения дворцовых интерьеров Бартоломеуса ван Бассена, Герарда Хоукгеста и Дирка ван Делена. «Музыкальная компания» последнего от 1636 года (рис. 85) - хороший пример: подрезать справа до вертикального формата, уменьшить количество фигур, тщательнее проработать освещение и передачу атмосферы - и работа предстанет очевидной моделью для Де Хоха. Воображаемые изменения - это те, которые почти любой жанрист молодого поколения готов был сделать, как выясняется при сравнении с работами Терборха, Квиринга ван Брекеленкама, Гербранда ван ден Экхаута, Якоба ван Лоо, Николаса Маеса, написанными в начале и середине 1650-х годов, или, если уж об этом зашла речь, самих Де Жонга и Де Хоха. Настоящий интерес к интерьерам, изображенным в картине Национальной галереи и в подобных работах Де Хоха, представляет не их тип (как если бы это был Хоукгест в 1650 году или Брунеллески около 230 лет назад), а их намерение придать патрицианский лоск предмету, который раньше находился в более скромном окружении.

Не только рассмотрение более широкого контекста (будь то социального или художественного), но и физическое изучение картины позволяет прийти к обоснованной оценке результатов де Хоха в перспективе и композиции. В 1960 году Нил Макларен сообщил о большом количестве пентиментов [4]. Мужчина в шляпе, стоящий слева от служанки (которой тогда могло и не быть), был вымаран с картины. Юбка служанки и плащ ближайшего мужчины были нарисованы поверх готовой напольной плитки (подход, типичный для Ван Делена и других художников-архитекторов, но не для раннего Де Хоха). На том же человеке когда-то была шляпа; его правая рука и детали фигур его спутников были изменены. Верх дымохода (слева вверху от картины над камином) был подрисован над законченными потолочными балками. Неудивительно, что в такой элементарной схеме перспективы (действительно, нет никакого сравнения с мастерством, продемонстрированным Хоукгестом в начале 1650-х годов) все ортогонали сходятся в одной точке в нижней части карты. Но у художника были проблемы с совмещением рецессии и масштаба: другими словами, с прохождением диагонали по плиткам пола под нужным углом. Расстояние от ближнего человека, стопа которого примерно совпадает с шириной одной плитки, до задней стены - около семнадцати футов. Немного фантазии укажет на то, что зритель только что вошел в комнату, фасад которой выходит на улицу и имеет длину тридцать пять футов, или одиннадцать метров, что в Дельфте дало бы всему дому репутацию богатства. Горизонт находится на уровне глаз служанки, а это значит, что одной из запоминающихся особенностей молодой женщины является ее рост - около семи футов (больше двух метров? – прим. перев.).

Несмотря на некоторые нестыковки, это одна из самых привлекательных картин Де Хоха по причинам, которые потребуют небольшого пояснения в зале выставки.